«В моих картинах я всегда ставлю перед собой задачу изобразить, в первую очередь, психологический портрет человека» – российский живописец и график, автор абстрактных композиций Алексей Ваулин о методе проявления эмоций и явлений.
Алексей Ваулин
Окончил Московское академическое художественное училище памяти 1905 года, после – Российскую государственную специализированную академию искусств, отделение станковой живописи. Был вольным слушателем в Московском государственном университете на искусствоведческом отделении. Преподавал живопись в художественной школе. В 2000 году стал членом Московского союза художников. C 2001 года – член Союза художников России. Лауреат Всемирной общественной премии «Миротворец в области искусства». Произведения Алексея Ваулина находятся в собраниях Московского музея современного искусства, в Государственной Третьяковской галерее, в Горбачёв-фонде (Москва), в Музее современного изобразительного искусства на Дмитровской, в музее
«Садовое кольцо», в Музее современного искусства Панамы (MoMa), в коллекции Фонда Лючано Бенеттона (Италия), в коллекции Константина Елютина, а также в частных коллекциях в России, Нидерландах, Испании и США.
Как можно назвать стиль, в котором вы работаете, на языке искусствоведения?
На языке искусствоведения этот стиль называется «абстрактный экспрессионизм».
Меняется ли ваш стиль, и от каких факторов это зависит?
На протяжении моей жизни я работал в нескольких стилях, начиная от реализма и заканчивая абстрактным экспрессионизмом, это зависело от поставленных задач. Каждый художник имеет в своём арсенале несколько, если можно так сказать, инструментов и использует их в зависимости от данной конкретной задачи и настроения. Я могу работать как в реалистической манере, так и в абстрактной.
Можно ли утверждать, что вы продолжаете традиции русского авангарда и русской реалистической школы живописи? Кто является для вас примером из плеяды русских художников?
Можно утверждать, что я продолжаю традиции русской реалистической школы живописи, я получил классическое образование в этой сфере, а что касается русского Авангарда, то его традиции невозможно продолжить, потому что это направление было сформировано самой историей, я имею в виду революцию 1917 года. Но, конечно, можно сказать, что я использую наработки и пластические находки русского Авангарда, я развиваю мысли, заложенные в него моими великими предшественниками – Малевичем и Кандинским.
Вы как-то сказали, что вас как художника интересует сам человек, трансформация его сознания, без чего невозможна эволюция его как вида. Подобным исследованием занимался и наш великий классик Ф.М. Достоевский. Никогда не думали о такой ассоциации? У него перо, у вас кисти, а темы те же…
Может быть. Я не думаю непосредственно о Достоевском во время работы над картинами, но темы, действительно, очень близкие. Конечно, можно порассуждать на тему параллелей между исканиями русской классической литературы в области психологического состояния человека – чем и занимался Достоевский – и художественного осмысления тех же самых задач – это то, чем занимаюсь я. В моих картинах я всегда ставлю перед собой задачу изобразить, в первую очередь, психологический портрет человека, и, на мой взгляд, это интересная задача.
Если говорить об абстрактных внутренних портретах-символах, каким вам представляется символ нашей страны, России?
Для меня символ России – это белый цвет, цвет Небесной Высшей России. Сияющий белый – цвет бессмертия и вечной жизни, ещё это цвет Богородицы. Кроме того, я бы добавил золотистое свечение, я часто использую золото в своих картинах, я считаю, что это тоже символ России.
Считается, что цветовая гамма ваших работ достаточно ограничена, обычно присутствует не более трёх-четырёх цветов. Вместе с тем известно, что вы изучаете тему влияния цвета на психику человека. Расскажите об этом подробнее.
Действительно, я обычно использую ограниченную палитру в своих работах, но это не означает, что от некоторых цветов я отказываюсь. Дело в том, что я работаю в двух направлениях: чёрно-белая живопись и цветная, как в древнем Китае, они тоже эти две традиции развивали параллельно. Когда я говорю «чёрно-белая живопись», то это не значит, конечно, что я использую только чёрный и белый цвета, это жемчужные или серовато-землистые оттенки. В таких картинах я работаю над темами материализации, проявленного и непроявленного. Еще в таких монохромных картинах мне нравится углубляться в поиск светотеневого баланса, в таких картинах более, чем в цветных, мне удаётся передать глубину пространства, его многоплановость. Есть у меня и цветные картины: красные, синие, зелёные и даже оранжевые, при этом один цвет основной ведущий и два-три дополнительных. Для меня это изучение эмоциональных состояний человека и явлений окружающего меня мира.
В ваших работах активно используется чёрный цвет. По мнению колористов, чёрный цвет позволяет уйти в информационный вакуум, к нему стремятся, когда необходимо минимизировать входящий поток информации, услышать самого себя и понять, чего же хочется на самом деле. Какие у вас отношения с чёрным цветом?
Я очень люблю чёрный цвет. Чёрный – это символ света космических звезд и того, что ещё не проявлено в нашей материальной реальности, того, что ещё находится в процессе создания. Это океан энергии, из которой рождается всё, поэтому у чёрного цвета такой большой потенциал. В этом отношении чёрный цвет для меня очень позитивный. И недаром классические дизайнеры надевают на показы черные строгие костюмы, они этим как бы говорят: «Я ничто и я всё».
Есть ли такие работы, с которыми вы, что называется, состоите в диалоге несмотря на то, что они уже завершены?
Да, у меня есть такие работы. Я часто мысленно обращаюсь к своей работе, которая находится в Русском музее в Санкт-Петербурге – это картина «Белый бык». В ней я смог минимальными художественными средствами добиться максимального выразительного эффекта, это лаконичная работа, написанная всего двумя цветами. Я часто с ней разговариваю, и она дает мне силы и вдохновение для создания новых работ. Также две работы, которые для меня являются знаковыми, – это «Черный алмаз», который находится в собрании Третьяковской галереи, и «Колесо судьбы», эта работа находится в частной коллекции. Эти картины влияют на меня до сих пор, я ориентируюсь на них, как на определённые точки в своей карьере. Как художнику, мне удалось в них максимально приблизиться к раскрытию изначальной идеи и идеальной гармонии. И, конечно, мне хочется добиться ещё большего в работе, взять свой очередной Эверест.
Однажды вы сказали, что подсознательно немного сопротивляетесь технологическому прогрессу. Почему?
Потому что технологический процесс для меня не из области чувств. Я изучаю чувства, взаимоотношения людей, а технологический процесс – это про логику и сознание, это противоположно полярные вещи. Но я не против прогресса, я не против новых технологий, просто для меня более комфортно и понятно существование в мире эмоций и чувств.
Известно, что у вас свой творческий метод в работе, как у старых мастеров, расскажите о нем.
Прежде чем говорить о методе, хочу сказать, что старые мастера все подготовительные этапы работы выполняли сами – я имею в виду натяжку холста, проклейку, грунтовку, а некоторые из них даже краски сами растирали. Во время этой подготовки они мысленно готовились, как бы общались со своей будущей картиной, ещё раз обдумывали детали, они наполняли холст жизнью ещё до того, как на нём появится первый мазок. А что касается метода, то он основан на серьёзном пластическом изучении «больших отношений» – это поиск гармоничного сочетания света, цвета и композиции, в отличие от современного искусства, где главным принципом является экспрессивный эмоциональный выброс.
Какая ваша картина была самой долгой в работе и почему?
Наверное, самой долгой была одна из моих ранних работ, которую я назвал «Серебряный дождь», я писал её три года, она мне не очень удавалась, и в какой-то степени я её немножко замучил. Но мне всё-таки хотелось довести её до правильного пластического состояния. Тогда я пошел по пути интуиции: взял бритву и начал счищать картину почти до основания холста, как в своё время сделал Пикассо, когда слоёв краски на картине стало уже много, а результат его всё ещё не удовлетворял. Через день после того, как я счистил лишнюю краску и информацию с картины, я увидел, как можно её завершить, и она после этого была быстро дописана. Это был для меня урок, я понял, что ни одну работу нельзя бросать, не доводя дело до конца. Конечно, были и другие картины, которые писались долго, в основном это большие картины более двух метров.
Современные интерьеры всё чаще наполняются картинами. Можно ли сказать, что это некая цикличность истории, ведь был период времени, когда существовала мода на минимализм, а в советских квартирах в принципе было всё одинаково, тогда как ранее присутствие картин в домах было признаком достатка и статуса?
Непростой вопрос. Мне кажется, что картины всегда были роскошью, это действительно так. Но один человек, украшая свой дом картинами, действительно стремился показать свой достаток и статус, а другой окружал себя картинами, чтобы с ними жить, смотреть на них, радоваться их присутствию, как своим друзьям. Советское время было особенное, идея была в том, что человек меньше живёт частной жизнью, а больше общественной, поэтому нужно украшать не жилище, а музеи, библиотеки и театры. И если посмотреть, когда было построено большинство музеев, то мы увидим, что да, большинство было построено именно в советское время. Но, конечно, история циклична, и через какое-то время коллекционирование становится снова распространённым и модным, и сегодня мы видим настоящий бум на картины.
Пишете ли вы картины под конкретные заказы для интерьера? Что сейчас выбирают люди для декора своих домов и квартир?
Я стараюсь не писать на заказ работы, хотя такое иногда было в моей практике. Прежде всего для меня важен поиск собственных пластических идей, но я понимаю существующие тенденции в оформлении квартир и домов. Наверное, ничего нового не скажу, если отмечу, что среди широкой аудитории зрителей и начинающих коллекционеров всегда востребованы картины в светлых тонах. У коллекционеров с опытом, которые постоянно стараются образовывать себя в этой сфере, все зависит от личных пристрастий. Они могут обладать смелостью, чтобы выбрать, например, совершенно черную работу или в фиолетовых тонах.
Можете дать совет дизайнерам при выборе для интерьера предметов искусства?
Я считаю, что дизайнеры должны руководствоваться собственным внутренним чутьём. Чем более тонкий и развитый вкус имеет дизайнер, тем меньше он будет совершать ошибок. Есть ещё такое понятие, как «насмотренность», которая может восполнить недостаток знаний или образования. Конечно, дизайнер должен ходить на выставки, в музеи и посещать различные
биеннале современного искусства. Я уж не говорю про посещение Эрмитажа, Третьяковской галереи, Лувра, потому что это обязательно по умолчанию. Именно в музеях и на выставках можно сформировать себя как понимающего зрителя и сделать себя более профессиональным как дизайнера.
При поддержке: ps-grigart.ru
Фотографии музея: Олег Хохлов
Фотографии картин: Павел Попов
Портрет: собственность автора